8 января 2013 года компания Apple отказала в размещении в своем виртуальном магазине AppStore игре под названием Endgame: Syria. Разработчик ждал несколько недель, прежде чем модераторы прислали ему свой вердикт: согласно правилам размещения в AppStore, ни одно приложение не должно «делать своей мишенью отдельно взятую расу, культуру, правительство, объединение или иную реальную сущность». В тот день игроки узнали две вещи: во-первых, у Apple есть пунктик насчет «реальных сущностей», а во-вторых, кто-то делает игры по событиям, творящимся вот прямо сейчас.
На самом деле игры по горячим следам – не новость, особенно с развитием веб-технологии. Есть разовые поделки вроде «убей террористов», приуроченные к очередному теракту. Есть актуальные игры от независимого разработчика Molleindustria. Есть печально знаменитая студия Kuma Reality Games, которая выпускает к неказистому шутеру Kuma War дополнения, основанные на недавно прошедших операциях – всего через пять дней после убийства Бен Ладена вышел соответствующий уровень для игры. Муаммар Каддафи такой чести не удостоился, эпизод про его последний бой делали целый месяц. Впрочем, играть в Kuma War по доброй воле все равно невозможно – ее даже не оправдывает то, что игра и дополнения распространяются бесплатно.
А вот в родном отечестве, наоборот, актуальные события эксплуатируют и в хвост, и в гриву: в 2008-м была выпущена стратегия в реальном времени «Противостояние. Принуждение к миру». Это был набор контента на движке «Противостояния 4», собранный чуть ли не на коленке одним поклонником военной техники из города Сочи и примкнувшим к нему комьюнити. Несколько карт, сценарии событий для обеих сторон и десятки юнитов, включая боевые ракетные корабли и БПЛА, – куем железо, пока горячо. Игра была собрана в какие-то рекордные по тогдашним меркам сроки. Я как раз работал в издательстве GFI и помню, что когда вернулся из отпуска, первым же делом получил «Принуждение к миру» для производственного продюсирования: отдать билд на тестирование, проследить за результатами, проследить за исправлением ошибок, окончательно убедиться в работоспособности и подготовить диск к отправке в печать. А отпуск я тогда проводил в Нордсколе – брал неделю, чтобы быстрее всех в гильдии прокачаться до 85-го в новом дополнении World of Warcraft. То есть, получается, что война с Грузией состоялась в начале августа, а уже в двадцатых числах ноября я положил мастер-диск в коробочку и отправил виртуальную копию этой войны в массовый тираж.
«Принуждение к миру» была не то, чтобы плохой игрой. Она дышала актуальностью – в ней разыгрывались сценарии настоящих операций вроде атаки на лагерь миротворцев и бомбардировки Цхинвали – и отличалась точностью в плане характеристик юнитов (разработчик-милитарист просто помешан на достоверности), и в целом ее можно с некоторой осторожностью назвать играбельной. Вот только у нее был скудный AI, движок десятилетней давности и все прилагающиеся к этому проблемы. Новое «Противостояние» пресса не оценила (оценки варьировались от 0.1/10 до 3/10), зато дистрибьютеры с руками отрывали диск с изображением Саакашвили, поедающего галстук, что в год разразившегося экономического кризиса было настоящим спасением для издательства. Директор по развитию бизнеса GFI довольно улыбался и раздавал интервью телевизионщикам.
К счастью, на этом история «Принуждения к миру» закончилась, а вскоре закончилась и история разболтанной отечественной игровой индустрии, занимавшейся любой поделкой, лишь бы денег платили. Прочитав новость об Endgame: Syria, я вспомнил сочинскую разработку и усмехнулся. И задумался. Быстро выяснилось, что игра про войну в Сирии бесплатно раздается в Google Play, так что я ее скачал и тщательным образом изучил.
Endgame: Syria встретила меня пространной надписью, из которой следовало, что эта игра – часть проекта Game the News (многогранная игра слов, самый аккуратный смысл – «Играйте в новости»). Внутри обнаружился простенький аналог настольных карточных игр: есть фаза подготовки и фаза боевых действий; в первой можно выбрать глобальные бонусы для второй, во второй следует противопоставить противнику свои карты, полученные случайным образом. У карт-бойцов есть жизнь и атака, а также тип (наземный не может нанести вред воздушному); только вместо здоровья игрока, которое нужно снижать всеми силами, – градусник сочувствия мирового сообщества. Generic card game, короче говоря. «Эндшпиль» затянул меня на несколько партий, пока я не понял, что создать ситуацию, при которой власти Сирии оказываются в меньшем сочувствии, чем повстанцы (идеальный сценарий) невозможно. Ну или практически невозможно. Повстанцы при любом раскладе будут в меньшинстве в тот момент, когда власти предложат перемирие, и было похоже на то, что этот-то посыл и является ключевым в Endgame: Syria. Власти всегда будут предлагать перемирие, а не запрашивать его – и никакие ухищрения не помогут переломить ситуацию в свою пользу, при этом каждый отказ от предложения асадитов снижает мировую поддержку повстанцев. Сделав еще несколько заходов, я убедился в тщетности попыток и пошел изучать Game the News.
Уже через пять минут я понял, что «Сирия» – лишь часть длинной цепочки, которую геймдизайнер Томас Ролингс кует с осени 2012-го. Психолог и эволюционист, Томас использует свои игры в качестве средства передачи информации о событиях мира. Его первая игра, Moral Kombat: The Presidential Debate Game, была этаким симулятором теледебатов на выборах в США: нужно набирать на клавиатуре заранее известные реплики быстрее оппонента, чтобы оттянуть на себя внимание аудитории; выбирает игрок Барака Обаму или Митта Ромни – не имеет никакого значения. Эта игра была опубликована на популярном публицистическом сайте The Huffington Post.
Тем временем приятель Томаса, Джон Сэндфорд прочитал о том, что острова Токелау с ноября полностью перешли на солнечную энергию, что для архипелага с населением в полторы тысячи человек, живущих за счет рыболовства, марок и доменной зоны .tk, звучит не так уж и накладно. На самом деле там потратили более восьми миллиона долларов, семь из которых – кредит от Новой Зеландии (Токелау находится под ее суверенитетом). Джон написал простенькую «ферму»: нужно строить солнечные панели или электростанции на кокосовом масле и продавать получаемую энергию, чтобы выплатить долг к концу года. Расчет Джона был таков: в Coconut Sunshine: The First Solar-Powered Nation практически невозможно проиграть, и своим простым игровым процессом она привлечет внимание к этому приятному для экологии (но не экономики) событию. Неплохим подспорьем стало размещение игры на новостном сайте Wired, который и опубликовал исходную новость.
Друзья вместе и по отдельности делают в среднем одну игру в неделю. Разработка отнимает у Томаса совсем немного времени: он принимает участие в так называемых Game Jam, организуемых его женой Дебби, – это соревновательный формат разработки игровых прототипов в авральном режиме (за 48 часов). Еще несколько дней работы напильником, и прототип превращается в законченную игру: с менюшками, геймплеем и ссылками на дополнительную литературу по теме.
Впрочем, каждый проект все равно получается минималистичным. Так, в игре My Cotton Picking Life можно лишь нажимать кнопки «собрать хлопок левой рукой» и «собрать хлопок правой рукой», чтобы грубо нарисованный мальчик перемещал свои корявые руки от куста к рюкзаку и обратно. Еще есть кнопка «Пожалуй, я закончил», нажатие которой приводит к завершению игры. Если вы не собрали дневную норму в пятьдесят килограмм (а одна коробочка хлопка весит от полутора до двух грамм), то вам напишут, мол, это вы просто взяли и закончили игру, но знаете ли вы, каково придется тому пацану в реальности?
В этом и заключается суть Game the News. Вы можете прочитать заметку о том, что в Узбекистане ежегодно сгоняют на принудительные работы по сбору хлопка в рабских условиях миллионы граждан (правда, именно в 2012-м детей впервые исключили из кампании), ознакомиться со статистикой в крутой инфографике, посмотреть фотоиллюстрации и видеоролики. Но никакая картинка крупным планом не возымеет такого же действия, как видеоигра, схематично и грубо показывающая, насколько в действительности монотонен и тяжел труд юного хлопкороба. Потому что это не на экране или в газете кто-то где-то собирает хлопок, это вы только что щелкнули мышью и слегка осели мозгом, осознав, что для победы вам нужно сделать еще 30000 кликов. До некоторых даже доходит тот простой факт, что в реальности Узбекистана это вовсе не щелчки мышью…
Простота и нарочитая угловатость игр Game the News, прямолинейные тексты и кнопка “More info” дают прокашляться куда лучше трехмерных спецэффектов и актеров озвучания первой величины. Работы в рамках проекта чем-то схожи с инфографикой, мода на которую всплыла лет пять назад. Только если инфографика – это несерьезные иллюстрации к серьезным числам, то Game the News – это уже не иллюстрации, а совершенно новое интерактивное измерение, воспринимаемое на очень личном уровне: с атмосферой, погружением и принятием правил.
Играм прочат эту роль чуть ли не с момента их появления, но из-за сложности разработки никто так и не взялся поставить процесс «геймификации» новостей на поток. Пример Томаса Ролингса и Джона Сэндфорда показывает, что современные технологии способны преодолеть и этот порог. Возникает вопрос: возьмется ли теперь кто-нибудь разработать коммерческую интерактивную платформу, на которой волнующие репортажи сопровождаются простенькими, но такими нужными видеоиграми? И насколько серьезным будет этот инструмент, если вспомнить, что общественно-политические СМИ крайне редко занимают объективную позицию?..
P.S. Колонка была написана в январе 2013-го, когда оставался еще год до событий на Майдане, фактически вынудивших студию 4A Games покинуть Украину и вставить несколько негативных отсылок к России в Metro Exodus (купить для ПК по моей рефссылке).
